Уже в названии этой книги умная и горькая ирония. "Игра в бисер". Не дело, а игра в пустые стекляшки. Ведь не что иное, как духовные устремления ученых и художников, их штудии, их занятия теорией, науками и искусствами, автор осмелился назвать игрой. Что же такое эти устремления? - как бы задает вопрос Гессе. Действительно, всего лишь игра или жизненная необходимость? А может быть, разновидность новой религии для интеллектуалов? Чему должна служить духовная деятельность, чтобы не превратиться в пустую игру? Как связаны хранители высшей духовной культуры с теми, кто создает материальные ценности? Какова основа и роль истинной "духовности" в наш век?
       Перед нами глубокое философское произведение одного из крупнейших немецких писателей XX столетия, раздумья его о судьбах мира и цивилизации, о судьбах того, что ему особенно близко, - о судьбах искусства. И это не холодные размышления: за внешне спокойным повествованием скрывается сокровеннейший вопрос: "Что же будет с духовностью, что же будет с искусством в современном мире?" А значит, и с человеком, ибо для гуманиста Гессе судьба наук и искусств неразрывно связана с судьбой человека, с условиями развития человеческой личности. Как большинство честных писателей своего времени, Гессе глубоко осознал враждебность буржуазного общества XX века развитию человека и художника. На протяжении более чем полувекового творческого пути он по-своему искал выход из тупика, в котором оказалось общество. Своеобразным итогом этих поисков явился роман "Игра в бисер", в котором перед читателем предстает удивительное создание Гессе - страна Касталия, страна интеллектуалов - духовной элиты будущего, самозабвенно предающейся Игре в бисер.
       Название Касталия происходят от мифологического Кастальского ключа на Парнасе, у чистых вод которого, согласно преданию, бог Аполлон водил хороводы с девятью музами, Гессе сам указывал на связь своей Касталии с "Педагогической провинцией" Гете, которая фигурировала и романе "Годы странствий Вильгельма Мейстера" (1821). Тем самым Гессе подчеркивал свое глубокое почтение к Гете - классику и корифею немецкой культуры прошлого - и свою преемственность по отношению к этой культуре. Ибо Гете, Моцарт и другие великие художники прошлого были для Гессе олицетворением той подлинной "духовности", о судьбе которой он скорбел.
       В центре произведения Гессе - подробная история жизни некоего Магистра Игры, сначала достойнейшего представителя и героя Касталии, а затем ее отступника. Недаром под названием "Игра в бисер" есть еще подзаголовок: "Опыт жизнеописания Йозефа Кнехта, Магистра Игры, с приложением собственных его сочинений". Вся книга написана якобы от имени касталийского историка из далекого будущего и лишь "издана Германом Гессе". Известный прием "отстранения", когда автор скрывается под маской издателя (в немецкой литературе к нему прибегали еще Жан Поль Рихтер, Карл Иммерман, Гофман и др.), помогает Гессе создавать иллюзию документальности, даже научной точности при описании людей, событий, стран и эпох, созданных его воображением.
       Название "роман" применимо к "Игре в бисер" весьма условно, даже учитывая изменения, которые претерпела эта традиционная форма в нашем столетии. Несомненно, "Игра в бисер" не утопия в обычном смысле этого слова, о чем неоднократно напоминал сам Гессе, не попытка каким-то образом предвидеть будущее, как это свойственно современным писателям-фантастам. Вернее всего, это - "роман-притча", "роман-иносказание", и в литературе XX века его правильнее всего поставить рядом с некоторыми произведениями Томаса Манна, художника, во многом близкого Гессе. "Я уже год работаю над "Фаустусом", - писал Т. Манн Гессе, прочитав "Игру в бисер", - ...невозможно представить себе ничего более отличного, и в то же время сходство поразительно, как это часто бывает между братьями". Но "Игра в бисер" - это также целый конгломерат жанровых форм в рамках одного произведения. Здесь и политический памфлет, и историческое сочинение, вставные стихи и новеллы, легенда и житие, немецкий "роман о воспитании". Большей частью эти традиционные формы используются со значительной долей пародийности, с элементом "игры". В то же время Гессе оживляет и продолжает какие-то очень старинные традиции: столь ценимой им просветительской повести XVIII века (Вольтер, Свифт), немецкого романа-жизнеописания XVII столетия (Гриммельсгаузен) и другие. Творение Гессе кажется нарочито архаичным и удивительно современным.
       Сложность построения, богатство символики, игра именами, терминами и понятиями из многих и многих областей духовной жизни - все это может поначалу ошеломить читателя. Но налицо и единство, удивительная продуманность этого большого произведения. Разнообразные мотивы как бы сливаются под рукой мастера-дирижера в стройную симфонию. Кстати сказать, критика не раз отмечала сходство композиции "Игры в бисер" с композицией музыкального произведения, в котором история Кнехта проходит как бы главной музыкальной темой. При этом в ней оживает вся "духовная история самого писателя, его поиски, его раздумья о самом главном для него и его современников. "Игра в бисер" создавалась в мрачные годы фашизма в Германии и была завершена в 1943-м - переломном году второй мировой войны. В одном из писем в январе 1955 года Гессе сам говорил, что Касталия была его отповедью фашизму, попыткой восславить духовность в "чумном, отравленном мире". В то же время Гессе ставил вопрос о необходимости спасения "духа", о том, что ради этого спасении интеллигенция должна покинуть свою изолированную Касталию (иными словами, все ту же пресловутую "башню из слоновой кости") и обрести свое "служение" в мире практики.
       Издана "Игра в бисер" была в нейтральной Швейцарии, где жил Гессе. Интерес к новому большому произведению признанного писателя и мыслителя был чрезвычайно велик. Роман породил противоречивые толкования и острые дискуссии; не всеми, по разным причинам, он был понят и принят, но взволновал он всех читателей. Споры вокруг "Игры в бисер" не утихали и после войны, когда роман впервые стал доступен немецкой публике: значительная противоречивость, несомненно, давала почву для разных толкований. Но вместе с тем пришло широкое признание. Об "удивительном подарке", который Гессе сделал интеллектуальному миру и ему лично своим "великолепно зрелым и богатым романом-монументом", писал Герману Гессе в начале 1945 года его друг Томас Манн. В 1946 году Гессе присудили Нобелевскую премию.
       Герман Гессе (1877-1962) родился в небольшом швабском городке Кальв, в скромной семье пиетистского{1_01} проповедника. Его второй родиной стала Швейцария, где он в детстве прожил несколько лет, Гессе был привязан к своим родителям, особенно к матери, но его тяготил царивший в семье дух церковного благочестия, и он закалял свой характер в борьбе с ним. Пятнадцати лет он сбежал из Маульброннской семинарии, где готовили теологов, - это была единственная возможность для бедного и способного юноши получить образование за казенный счет. Но такая будущность не устраивала юного Гессе, и против воли родителей он начал самостоятельную жизнь. Гессе порвал с домом и с Маульбронном, но в своем воображении он создал другой, идеализированный Маульбронн, прибежище духа, где, вдали от мирских треволнений, благочестивые старцы и их преданные ученики ищут бога и истину. Он всю жизнь стремился туда - в этот свой "монастырь", в свой Маульбронн - и всю жизнь уходил оттуда к людям. После побега Гессе переменил ряд городов и профессий, усердно занимался самообразованием, много читал. Больше всего юношу привлекали Гете, Шиллер, Жан Поль Рихтер, романтики. Он стал рано пробовать писать сам в духе распространенного тогда в Германии неоромантизма.
       Несколько лет молодой Гессе прожил в Тюбингене, работая служащим в книготорговой фирме, а с 1899 года поселился в Базеле,